Алексей Щусев. Архитектор № 1 - Александр Анатольевич Васькин

праздничным датам. Неслучайно, в ноябре 1917 года, к двухлетию октябрьской революции, было объявлено о сдаче Казанского вокзала в эксплуатацию.

Щусеву пришлось отказаться от некоторых деталей архитектурной отделки вокзала, казавшихся излишеством в условиях дефицита средств на продолжение строительства. Как пишет зодчий, он «урисовал детали». Поэтому по сравнению с построенным вокзалом макет здания, который Щусев показывал Нестерову в своей мастерской, выглядел более богатым: «Модель Казанского вокзала была исполнена к моменту постройки и была в деталях наряднее, чем теперь. При разработке я сильно урисовал детали, что видно по наброскам углем для двориков вокзала и другим деталям, которые в процессе работы выявили то или иное направление мысли», — рассказывал Щусев в автобиографии.

Тем не менее упрощение декоративного оформления не привело к снижению художественной выразительности здания, придав ему лаконизм и простоту, свойственные авторскому почерку таких выдающихся русских зодчих, как Баженов и Воронихин.

Каланчевский путепровод

Одновременно с проектом вокзала шла интенсивная работа над еще одним интереснейшим архитектурным произведением — Каланчевским путепроводом. Уже само по себе расположение его не совсем обычно — он словно подводит большую и жирную черту между стилевым разнообразием дореволюционной архитектуры (представленным тремя вокзалами) и так называемым сталинским ампиром (гостиница «Украина»). И хотя путепровод с момента своей постройки — более ста лет тому назад — правомерно и логично воспринимается как часть огромного комплекса Казанского вокзала, все же это особый случай. Сегодня Каланчевский путепровод занимает замечательное место в длинном ряду осуществленных проектов Щусева как единственная в Москве его работа в стиле неоклассицизм.

Да, площадь трех вокзалов (она же Комсомольская) — одна из самых больших в городе, но и Каланчевский путепровод сам по себе не маленький. Он не только несет на себе железнодорожные пути, но и пересекает оживленную Каланчевскую улицу широкими арками-проездами. Щусев был не первым архитектором, обратившим свое внимание на путепровод, ставший результатом пересечения нескольких железных дорог, превративших Каланчевское поле в крупнейший транспортный узел не только Москвы, но и России. Еще до Алексея Викторовича проектом путепровода занимались зодчие Курской железной дороги, представившие его декоративное оформление в стиле модерн, то есть близком скорее к Ярославскому вокзалу, нежели к Казанскому.

Однако Щусев, справедливо радея за единство стиля, предложил свой вариант путепровода, обратившись с этой инициативой к московским властям. И был услышан. Как указывает историк архитектуры Сергей Колузаков, первый проект Каланчевского путепровода Щусева был датирован 6 января 1912 года: «Он являет собой более цельную по характеру подпорную стену в „русском“, как и вокзал, стиле из гладких каменных блоков. Верхний силуэт решен зубцами, аналогичными кремлевским, в форме ласточкиного хвоста. Для того чтобы избежать монотонности столь длинного фасада, архитектор ввел в композицию ритм вертикальных членений — пилонов»[131]. Эскизные проекты Каланчевского путепровода Щусева были не так давно опубликованы и представляют собою интереснейший материал для исследования.

Общую картину дополняют и сопутствующие архивные документы, из которых следует, что гонорар Щусеву был установлен Московской городской управой в 1500 рублей — за составление проекта архитектурной отделки Каланчевского путепровода и наблюдение за его выполнением.

Дорабатывая проект путепровода, Щусев впоследствии отказался от важной декоративной детали — некоего подобия кремлевской стены, что делало внешний вид путепровода более нейтральным. Так архитектор выбрал окончательный стиль своей постройки — строгий неоклассицизм. «Мотив повторяющихся арок, заявленный в первом варианте, — справедливо пишет С. Колузаков, — стал главенствующим, а художественным акцентом — высокие изогнутые металлические фермы мостов, украшенные двуглавыми орлами. Щусев уже воспринимал путепровод не как продолжение архитектуры вокзала, а как важную часть ансамбля всей площади. Однако к концу 1912 года Московская городская управа, для избежания транспортных заторов, приняла решение в два раза расширить проезды в теле путепровода на вокзальную площадь и добавить еще один южный проезд со стороны Рязанской улицы. Щусеву пришлось отказаться от ферм и положить мосты на массивные вертикальные опоры. На новом варианте эскизного проекта выразительный контраст к крупным членениям стен давали изящно орнаментированные ограждения этих мостов»[132].

Создаваемый Щусевым путепровод помимо его важной транспортной функции воспринимался в Москве и как новаторское эстетическое явление, призванное украсить Каланчевку, ибо Алексей Викторович предусмотрел в своем проекте даже фонтан, выполнявший роль изюминки: «Виадук воздвигается из серого гранита. Высота его над площадью около 2-х сажень. Под виадуком имеется три проезда, предназначенных для разгрузки конного, пешеходного и трамвайного движения, причем один из них будет проходить по вновь открываемому проезду от Каланчевской улицы, там, где теперь находится пустырь. Пустырь обращается в сквер. Между двумя проездами со стороны Каланчевской площади, у стены виадука, будет воздвигнуто гранитное плато со скамейками и фонтаном. Все это изменит через три года нынешнюю Каланчевскую площадь, действительно, до неузнаваемости», — обещала газета «Русское слово» от 16 июня 1913 года.

Проект Каланчевского путепровода одобрила и Академия художеств, пожелавшая при этом несколько видоизменить его фонари. В дальнейшем различного рода обстоятельства заставили Щусева внести в окончательный проект и другие правки, ибо основной проект — Казанского вокзала — все же оставался отправной точкой, своего рода источником его творческих исканий в направлении оригинального образа Каланчевского путепровода. Что касается заявленного серого финского гранита в качестве основного облицовочного материала, то ему замены не нашлось. Этот красивый минерал обладает богатой естественной фактурой, позволяющей архитекторам добиться самых разнообразных результатов в оформлении построек разного предназначения. В зависимости от степени обработки он может быть и гладким как бумага, и грубым, и шороховатым. Недаром так много гранитных набережных в Санкт-Петербурге — этот камень поистине универсален в применении. К тому же в ту пору Финляндия, где он добывался, входила в состав Российской империи. В Северной столице этим камнем облицовывали и дворцы, и подножия храмов. Учитывая размеры будущего виадука на Каланчевке, финский гранит оказался просто незаменим для Щусева. Исследователи творчества зодчего связали его выбор с влиянием творчества Андреа Палладио.

Начало в 1914 году Первой мировой войны, повлиявшее на сроки возведения Казанского вокзала, сказалось и на Каланчевском путепроводе. В результате от фонтана пришлось отказаться (деньги теперь требовались совсем на другое). Опубликованные эскизы фонтана раскрывают широту замыслов архитектора. Есть, к примеру, вариант с львиной головой в центре. А вот и другой — две полулежащие обнаженные фигуры. Как говорится, на любой вкус. Щусев лично и пристально следил за работой каменотесов, благо, что отделка гранита осуществлялась неподалеку от самого путепровода. К 1919 году Каланчевский путепровод в целом был готов, украсив площадь и заняв свое на ней достойное место. Самому же Щусеву приписывают сравнение путепровода с «рамой для вокзала».

Сто лет спустя началась реконструкция Каланчевского путепровода с целью сделать его активной частью создающегося нового транспортного узла. После обнародования деталей реконструкции московские градозащитники выразили